Политики Владимир Милов и Алена Попова обжаловали в Страсбурге применение технологии распознавания лиц на митинге 29 сентября. Оно могло позволить мэрии и МВД собрать данные о тысячах сторонников оппозиции, считают они
Бывший замминистра энергетики оппозиционер Владимир Милов и общественный деятель Алена Попова подали в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) жалобу на применение технологии распознавания лиц во время митинга в 2019 году в Москве. Об этом РБК сообщили в международной правозащитной группе «Агора», документ есть в распоряжении редакции.
Это первая подобная жалоба в отношении России, а также в практике ЕСПЧ вообще, сказал РБК глава международной практики «Агоры» Кирилл Коротеев, который вместе с адвокатом Валентиной Фроловой занимался подготовкой документа.
29 сентября 2019 года, вскоре после выборов в Мосгордуму, оппозиция провела согласованную акцию протеста на проспекте Сахарова. Территория митинга была оцеплена, и пройти на нее можно было только через полицейский кордон. Активисты заметили, что на рамках металлоискателей на уровне человеческого роста закреплены камеры видеонаблюдения.
Вероятно, акция 29 сентября стала первым мероприятием в России, где применили массовое (а не точечное) распознавание лиц, пишут авторы жалобы.
Вскоре Милов и Попова, которые участвовали в этой акции, потребовали cуд рассмотреть законность использования камер. Ответчиками по искам были департамент информационных технологий мэрии Москвы, Роскомнадзор и ГУ МВД по столице. Истцы ссылались на конституционный запрет на вмешательство в личную жизнь и на закон о защите персональных данных. «Мы не даем разрешения на то, чтобы нас распознавали на городских камерах. Мы в большинстве своем не состоим в базах преступников и подозреваемых», — говорила Попова, указывая также, что использование подобных технологий может быть небезопасно: данные могут утечь к злоумышленникам.
Полиция и мэрия в суде подтвердили, что камеры были оснащены технологией распознавания лиц. «Система видеоаналитики в Москве используется в соответствии с законодательством Российской Федерации» и работает исключительно в интересах обеспечения безопасности жителей столицы, говорили в департаменте информационных технологий (ДИТ) мэрии.
Савеловский и Тверской суды сочли использование распознавания лиц обоснованным и не нарушающим права граждан. Кроме того, как подчеркивал Савеловский суд, точность технологии — всего 65%, а значит, говорить о безошибочной установке личности каждого попавшего в кадр человека не приходится. Мосгорсуд утвердил эти решения.
Попова и Милов считают, что сплошное применение технологии распознавания лиц на митинге 29 сентября нарушило право граждан на охрану частной жизни (ст. 8 Европейской конвенции), а невозможность, идя на митинг, избежать процедуры идентификации нарушала право на свободу собраний (ст. 11). Такое вмешательство в права граждан было несоразмерно своим целям, полагают заявители: перед митингом власти не получали никакой информации, позволяющей думать, что акция примет насильственный характер, что на ней планируются провокации или теракты.
«Ни власти Москвы, ни МВД не указали причин, почему [для массового распознавания лиц] была выбрана именно эта акция. Никакой информации о конкретных угрозах общественному порядку предоставлено не было», сказано в документе. Вместе с тем «демонстрация была анонсирована как крупное собрание политической оппозиции, поэтому неизбирательное использование технологии распознавания лиц привело к сбору биометрических данных о тысячах сторонников оппозиции».
Информации о том, применялись ли потом против кого-либо собранные данные, нет, но «это и не является предметом спора», сказал РБК Кирилл Коротеев: «Хотя ДИТ утверждал, что таких случаев не было, и пытался свести спор к этому».
По мнению заявителей, само применение такой технологии на протестном митинге говорит о нарушении нормы Европейской конвенции о недопустимости дискриминации (ст. 14), поскольку оно «не было политически нейтральным». Попова и Милов также заявляют о нарушении прав на эффективные средства правовой защиты (ст. 13): российские суды проигнорировали большинство их доводов.
«ДИТ имеет все необходимые правовые основания для приема-передачи, хранения и обработки видеоинформации» и делает это «исключительно в целях повышения уровня обеспечения безопасности жителей города Москвы, эффективности управления городским хозяйством, комфорта и удобства повседневной жизни граждан», — заявили РБК в департаменте.
В пресс-службе заверили, что распознавание лиц применяется на любых городских мероприятиях, а не только на акциях протеста: «Например, за время новогодних праздников благодаря системе видеоаналитики правоохранительным органам удалось задержать 34 человека, находившихся в федеральном розыске».
Единственное известное на международном уровне судебное решение, связанное с системой распознавания лиц, вынес в прошлом году Высокий суд Англии и Уэльса по иску активиста Эда Бриджеса к главному констеблю полиции Южного Уэльса. «Но там была очень точечная система поиска конкретных разыскиваемых. Кроме того, эта технология применялась под контролем и существовали периодические проверки, исследования со стороны независимых ученых. Высокий суд признал эту технологию в этих условиях законной, сейчас дело слушается в апелляционном суде. Но мы видим, что в России механизмов контроля за использованием распознавания лиц не существует вообще», — рассказал Коротеев.
«Неконтролируемые возможности для слежки»
Власти Москвы впервые заявили, что начали применять технологии распознавания лиц, в 2017 году. Позднее мэр Москвы Сергей Собянин говорил, что они хорошо зарекомендовали себя во время Чемпионата мира по футболу и позволили задержать «десятки преступников, которые находились в розыске». Создаваемая в Москве система распознавания лиц должна стать одной из крупнейших в мире, в ней планировалось задействовать 200 тыс. видеокамер, отчитывался мэр. Весной власти заявляли о планах применять технологию для контроля самоизоляции москвичей из-за коронавируса.
По закону «О персональных данных» биометрические данные на территории России могут быть обработаны только в случае наличия письменного согласия гражданина, но это не касается случаев, описанных в законах «Об обороне», «О безопасности», «О противодействии терроризму». Недавно Минэкономики предложило инициативу, расширяющую поле случаев, когда согласие не обязательно, рассказал РБК директор НП «Русское биометрическое общество» Данила Николаев. Он уверен, что «должны появиться этические принципы применения биометрических технологий».
За несколько недель до митинга 29 сентября замруководителя ДИТ Александр Горбатько говорил о планах внедрить распознавание лиц на всех массовых мероприятиях в городе, в том числе общественно-политических.
Применение системы распознавания лиц в аналогичных целях «возможно в Китае, Казахстане, Кыргызстане, и я бы не исключал Беларусь», — сказал юрист Коротеев. В то же время в Евросоюзе применение таких технологий запрещено Генеральным регламентом о защите персональных данных, а в США крупнейшие ИT-компании вроде IBM, Microsoft и Amazon отказываются предоставлять властям соответствующее ПО до появления специального закона, жестко регламентирующего применение распознавания лиц, — в ином случае у полиции могли бы появиться «неконтролируемые возможности для слежки», напомнил Коротеев.
Путь стран, которые движутся к полному мораторию на использование распознавания лиц в силовых структурах, «нельзя назвать логичным»: технология распознавания лиц «может и должна работать для обеспечения задач общественной безопасности», но здесь «должен быть найден баланс», считает соучредитель компании 3DiVi Inc. Дмитрий Морозов. По его мнению, применение распознавания лиц должно регулироваться, и вряд ли это должно быть государственное регулирование: «Это может быть НКО, созданная крупными бизнес-сетями», при этом может применяться принцип self owned identity, когда человек сам является собственником биометрической информации о себе, считает Морозов.