Почему я ненавижу СССР?

[Leprechaun]

Как убежать из коммунистического рая?

Впервые в истории страну (а также оккупированные соседние страны) обнесли колючей проволокой и окружили вооруженной стражей не для того, чтобы препятствовать проникновению чуждых элементов извне, а чтобы свои не разбежались из собственной страны. Государство по принципу зоны. Профессией пограничника стала охота на своих, а не на шпионов.
Начиная с середины пятидесятых годов дело было уже поставлено на индустриальную основу. Телефоны, автоматы, прожектора и радиолокаторы. Закрытые приграничные зоны. Вспаханная контрольно-следовая полоса. Минные поля и сигнальные ракеты.
И вот тогда побежали с выдумкой. С народной смекалкой. Побежали творчески. Пешком, бегом, ползком, вплавь, по воздуху.
В порядке заботы о благе народа партия велела КБ Яковлева разработать легкомоторный маломестный самолет для нужд народного хозяйства. Так появился «Як-12». Трубадуры протрубили о воздушном такси для счастливых тружеников. Летчик и три пассажира. Самолет надежен, прост, садится на любой луг. Но! Этот сволочной самолет не хотел садиться на любой луг. Он часто хотел садиться на заграничный луг. Три пассажира сообщали пилоту, что следующая станция — Стокгольм. На бреющем полете поганая этажерка не бралась радарами. А троим сговориться просто: три товарища, одна семья и т.д. — и никаких подозрений. Выпуск серии прекратили. Службу воздушных такси расформировали. Виновным отвернули головы. И приняли решение, что советские люди должны летать якобы по десять на «Ан-2». С застарелой ненавистью красного кавалериста к аэроплану маршал Ворошилов ликвидировал аэроклубы.
Но, правда, всё же улетали и без самолетов. Так, например, Роберт Гутыра – чемпион Чехословакии по велоспорту. в сентябре 1983 года он решил бежать от коммунистического режима в Австрию на самодельном воздушном шаре. В металлическую корзину размером чуть меньше метра на метр поместился сам Гутыра, его жена, двое детей и велосипед. Уехать из Чехословакии ее жители не могли: с 1948 года страна закрыла границы и ввела выездные визы. В полете чуть не произошла катастрофа, но в итоге всё закончилось благополучно. Шар Роберта пронесло мимо развалин замка, и он упал прямо на виноградники, врезавшись в один из столбов. От удара всех пассажиров выкинуло из корзины, но чудом никто из них не пострадал. Услышав вопросы на немецком, Роберт и его близкие поняли: им удалось. Из Австрии беглецы улетели в США и осели в штате Колорадо. На юго-востоке современной Чехии, в Моравии, есть Музей "железного занавеса". Он расположился в бывшем здании контрольно-пропускного пункта чехословацких пограничников. На стенах – списки фамилий и черные кресты. Неудачные попытки побега, закончившиеся смертью.
Но чемпионом по улетанию остается, видимо, лейтенант Беленко, дунувший во время планового учебно-тренировочного полета на своем «МиГе» прямиком в Японию.
Те, кто не умел летать, - поплыли. В декабре 1974 года "невыездной" ученый-океанолог Станислав Курилов прыгнул за борт круизного лайнера и за два дня и три ночи, преодолев около 100 км, вплавь добрался до Филиппин.
Уроженец томской области Пётр Патрушев, будучи профессиональным пловцом, сумел без всякого специального снаряжения в 1962 году переплыть участок Чёрного моря от приграничного курортного города Батуми до Турции. История его побега из СССР вошла в секретные учебники многих разведок мира. Власти Советского Союза заочно приговорили Патрушева к смертной казни. Мемуары Петра Патрушева так и называются – "Приговорён к расстрелу"​.
Тот, кто не умел хорошо плавать, - пополз. Чемпионом по уползанию с Родины можно считать парнишку, который в начале семидесятых прополз чуть не километр по дренажной трубе и выполз из советской Карелии в независимую Финляндию. Он полз по уму. Он хронометрировал проход пограничного наряда и издали чертил подобные треугольники, определяя длину своей трассы. Он разделся догола, обмазался солидолом для тепла и скользкости, выпил водки для бодрости и согрева, привязал резиновый мешок с одеждой к ноге и пополз, сняв с советской стороны трубы заранее спиленную решетку. В ледяной родниковой воде, текущей в трубе ручейком, он добрался до того конца и стал пилить ту решетку ножовкой.
— Какие страдания, причиненные коммунизмом, подвигли вас на этот подвиг? — вопросили потрясенные западные журналисты.
— Да нет, я не против коммунизма, — смущенно ответил юный герой. — Просто жутко хотелось сходить когда-нибудь на яхте в кругосветку, а в СССР кто же меня пустит…
Уплывали с коммунистического рая даже днем — как бы нечаянно. Черноморский рецепт был таков: берутся два надувных матраса, и один привязывается под другой. Под них привязывается непромокаемый мешок с канистрой пресной воды, шоколадом и одеждой; рекомендуется взять также документы и русско-английский разговорник. А нож привязать бечевкой поближе, чтоб был под рукой. Это барахло в сложенном виде, завернутым в купальное полотенце грузится в прогулочную лодочку, берущуюся напрокат на пляже. Отгребаешь подальше, спускаешь матрасы — и тихо дрейфуешь в сторону. Тут главное — выбрать день с правильным ветром, чтоб надолго задул в сторону Турции.Расчет был верен и прост, требовались лишь выносливость и мужество. Если катер погранцов тебя вылавливает уже черт-те где — ты обрезаешь и протыкаешь нижний матрас, топишь нож и благодарно плачешь в руки спасителей. Но пока хватятся, пока разберутся, пока заметят, пока организуют поиск — тут иногда можно в Австралию сплыть, не то что в Турцию. Уплывали!
Чемпионом по убеганию можно считать простого украинского туриста, которого занесла нелегкая в Северную Корею эпохи железного маршала и любимого отца, дорогого товарища Ким Ир Сена. Достопримечательностей в социалистической Корее много, но все они социалистические. В качестве таковой туристов ознакомили с демаркационной линией, до сих пор заменяющей полноправную госграницу.
— А там что?
— А там уже наши враги. Реакционная южная клика. Видите, в какой близости от них мы находимся?
— Действительно близко!
И простой житель УССР с безумной прытью понесся по линии перехода из одного мира в другой. Он уклонялся в стороны, футбольными финтами огибал часовых и прыгал через барьерчики. Наверняка он поставил мировой рекорд по бегу с пограничными барьерами. Достоверно известно, что вся северокорейская пограничная смена была направлена на исправление в деревню. Рис сажать.
За что «органы» всегда недолюбливали оккупированную Сталиным Балтию? Да, за всё! За то, что до конца так и не покорились. За то, что хранили свою историю. И в том числе за близость к Западу. Оттуда можно было сдрапать внаглую. Купить два подвесных лодочных мотора, выклеить в сарае из стекловолокна глиссирующую лодчонку, испытать на озере — и рвануть прямиком в Финляндию. Залив можно пересечь за сорок пять минут. И если твоя скорость превосходит скорость пограничного катера — шлите телеграммы. Пока поднимут вертолет и наведут на квадрат — ты уже будешь курить в финских кустах.
Удирали зимой на снегоходах и даже автомобилях. В холодную зиму Балтика промерзает, и, если ветер выметет наст, — полным газом на широких шинах можно было смыться только так. Со свистом, на прямой передаче. Особенно ценилась нелетная погода, затрудняющая без того гадостную жизнь вертолетчиков. Но для такого зимнего побега рекомендовалось заранее выехать на острова, потому что вдоль материковой береговой черты ледокол регулярно проламывал полынью — вот на этот самый случай. Фарватер мог замерзнуть, это моряцкие заботы — а погранцы бдели о своем.
И анекдотической легендой стала история одного ленинградского инженера-электронщика, который спокойно и без хлопот перешел финскую границу так, пешком. Он был, видите ли, умный. Он сидел в кустах и определял сектора возможного наблюдения. Потом пошел, прикидывая низинки, где не возьмет фотоэлемент и прочая сигнализация. Смотрел под ноги и над головой. Карабкался, прыгал и полз. И прошел.Пройдя, он выбросил корзинку с грибами: при поимке он косил бы под заблудившегося.Некоторые горячие головы стали решаться на захват заложников и угон самолета. По статистике, за 19 лет (с 1969-го по 1988-й) произошло 18 подобных инцидентов. Редко когда обходилось без жертв.
https://skrepohistory.livejournal.com/1 ... zPmx_A1wkI

[Leprechaun]

Лимита

Как известно, в СССР безработицы не было. Наоборот - всюду был недостаток рабочих рук. Это следствие того, что вся промышленность и сельское хозяйство были в руках государства. А государство - собственник неэффективный. На производство единицы аналогичной продукции, скажем танка или атомного подводного ракетоносца в СССР шло в 3-5 раз больше ресурсов, чем в проклятых странах капиталистической наживы. А производительность труда в 3 раза меньше.
Соответственно, чтобы "догнать и перегнатть Америку" в вечной гонке вооружений, требовались все новые заводы, прокатные станы и доменные печи. Вот вам картина маслом: ежегодная потеря черного металла в СССР из-за коррозии и неэффективного использования соствляла 20% от выплавки. То есть вся металлургическая промышленность Советского Союза каждый пятый год работала вхолостую.
Новые заводы, фабрики и прокатные станы требовали рабочих рук. Казалось бы - никаких проблем. Но... В СССР существовало искусственное ограничение движения населения. Это в проклятых США Джон, если ему не нравилось на ферме в шате Айова, мог двинуть искать счастья в крупный город. В стране победившего пролетариата все было не так.
Дело в том, что около 80% регинов Советского Союза жили в ужасающей нищете. В СССР люди были официально разделены на 4 сорта - по категориях снабжения. Существовали специальные списки, каких и сколько товаров надлежало поставлять в города высшей категории снабжения (Москва, Ленинград и некоторые столицы союзных республик), сколько и чего в города первой категории (Донбасс, Урал и некоторые другие регионы где варили броню и клепали танки), а сколько в населенные пункты третьей категории.
Вот эта вот "третья категорыя - более половины страны. В магазинах, кроме морской капусты, кильки в томате и мокрого черного хлеба - пусто. Там годами не видели ни сыра, ни мяса, ни фруктов. В СССР были целые области размером с Германию, где люди рождались, взрослели, женились, рожали собственных детей и умирали, так никогда и не попробовав каково на вкус яблоко.
Естественно, чтобы из этого "социалистического рая" люди не сбежали в города высшей и первой категории снабжения, родная партия придумала прописку. Сбежал с места прописки, - тебя на первый раз штрафовали, а на второй выдавали ватничек с номером на левой стороне грудей и везли в "столыпинских" вагонах лес валить.
В крупных промышленных городах существовала норма прописки: в год не более стольких-то человек. Чтобы сюда не ринулись "нахлебники". Просто так прописаться в Челябинске или Горловке, Киеве или Минске, а тем более в Москве нельзя.
Но был один путь... В крупных городах возводились новые предприятия. Для них требовались рабочие руки. Поэтому существовал ежегодный "лимит прописки" новых малоквалифицированных работников, которых набирали преимущественно из жителей нищей периферии. "Коренные москвичи" (сами когда-то приехавшие из какого-нибудь Пропойска) приезжих этих не любили, поскольку, несмотря на высшую категорию снабжения, даже в Москве был дефицит всего, а тут "лишние рты".
Вот таких приезжих и называли презрительно "лимита". Пути дальнейшие у них были разные.
Возьмем, например, юную девчонку, приехавшую работать на прядильно-мотальную фабрику. После подписания контракта на определенный срок, ее селили в общежитии (комната на 3-4-6 человек), иногда сразу, а чаще через несколько лет ставили в очередь на ведомственное или городское жилье (очередь двигалась медленно и некоторые даже на пенсию уходили, не дождавшись своей).
Девчушка сия была абслютно бесправной и целиком зависела от произвола администрации. Уйти с предприятия, если работа не понравилась, или мастеру девчушка понравилась и тот новоровит в чулан затащить, конечно, можно. Но в случае нарушения "трудового договора", ее выписывали и она обязана была покинуть город.
Многие из "лимиты" когтями цеплялись за город, вкалывая на работе, отдаваясь мастерам по первому требованию, и хватаясь за первого встречного холостого мужика, чтобы быстренько забеременеть и женить на себе. Многие шли учиться заочно - квалификация давала больше шансов не вылететь из Москвы в Пропойск.
Из такой энергичной, жестокой, циничной, прагматичной, умной, готовой на любую подлось и любое унижение "лимиты" впоследствии вырастали начальницы разного уровня, вплоть до министров.
Многие девчушки, которые не смогли приспособиться и были слишком наивны и доверчивы; которых использовали и бросили, возвращались в свой Пропойск в интересном положении. Многие наоборот - "удачно" становились женами местных мужиков и начинали ненавидеть новую "лимиту".
Но огромная часть этих девчушек так и состарится в жутких "общагах", которые в силу наличия в них множества антисоциальных элементов, представляли собой самые настоящие гетто или даже притоны. С безудержным пьянством, повальным развратом, воровством, убийствами, изнасилованиями, подпольными абортами, массовими венерическими заболеваниями и другими "прелестями.
У мужиков из числа "лимиты" были свои проблемы и нюансы. Тоже не очень радостные. Среди них алкоголизм и наркомания - явление обыденное, как простуда весной.
Откуда брались "антисоциальные элементы"? На предприятиях была масса неквалифицированной низкооплачиваемой работы, на которую были согласны люди без образования, с примитивным уровнем культуры. Часто - судимые. Последних особенно много было в городах Донбасса с его бесчисленными "зонами". Отсидев, такой мужик (или женщина), селились тут же в какой-то хибаре или заводской общаге, получая "должность" грузчика, смазчика, уборщицы и т. п.
Постепенно общежития благодаря таким "элементам" превращались в свалки человеческого матиериала. Администрация предприятий, испытывая дефицит неквалифицированной рабочей силы, закрывала глаза и на пьянство, и на нарушения трудовой дисциплины и на откровенно уголовную среду.
А у этой "лимиты" рождались дети. И далеко не все они вырастали благополучными, воспитываясь в люмпенской среде советских заводских "общаг". Естественно, были и исключения. Но "лимита" есть "лимита"...
http://pavlopraviy.blogspot.com/2019/03 ... st_16.html

[Leprechaun]

Сравним жизнь советского раба и древнеримского
Литр молока в 1951 году стоил 2 рубля, килограмм картошки - 50 коп, килограмм хлеба - 5 рублей. Зарплата рабочего - 600 рублей, крестьянина 100-150 рублей в месяц. Крестьян дальше за 30 км от села не выпускали.
Рацион для древнеримских рабов:
30 кг пшеницы в месяц зимой для закованных в цепи рабов.
35 кг пшеницы в месяц летом при тяжелой работе: сев, прополка, сбор урожая.
20 кг пшеницы в месяц для надсмотрщика, эконома и пастухов позволительно при их небольшой нагрузке.
https://www.livelib.ru/book/1001267647- ... onij-falks

[Leprechaun]

Как младенцы сидели в ГУЛАГе

"Деткомбинат – это тоже зона. С вахтой, с воротами, с бараками и колючей проволокой. Но на дверях обычных лагерных бараков неожиданные надписи. «Грудниковая группа». «Ползунковая». «Старшая»…я попадаю в старшую. Это вдруг возвращает мне давно утраченную способность плакать. Плачу без останову. Это шок. Это тюремно-лагерный барак. Но в нем пахнет теплой манной кашей и мокрыми штанишками. Чья-то дикая фантазия соединила все атрибуты тюремного мира с тем простым, человечным и трогательным. По бараку сновали, ковыляли, визжа, хохоча и заливаясь слезами, душ тридцать ребят. Каждый отстаивал свое место под колымским солнцем в неустанной борьбе с другими. Они нещадно лупили друг друга по головам. Хотелось собрать их всех вокруг себя, стиснуть покрепче, чтобы ни один не попал под удары молнии. И причитать над ними хотелось…
– Посмотри, – сказала я Стасику, показывая ему нарисованный мною домик, – что это такое?
– Барак, – довольно четко ответил мальчик.
Тогда я обвела домик идиллическим традиционным забором.
– А это что?
– Зона! Зона! – радостно закричала Верочка и захлопала в ладоши.
Однажды я заметила двух маленьких щенят. Мы создали «живой уголок». Дети дрожали от восторга. Теперь самым страшным наказанием была угроза: «Не пойдешь к собачкам!» А самым большим поощрением – «Пойдешь со мной собачек кормить!». Самые агрессивные и прожорливые ребята с радостью отламывали кусочки своей порции белого хлеба для Бачка и Черпачка.
Грудники умирали пачками, хоть их старательно лечили и вольные, и заключенные врачи. Но условия, в каких вынашивались эти дети, тюрьмы, горечь материнского молока, да и климат Эльгена – все это делало свое дело. Главная беда в том, что и этого, прогоркшего от горя материнского молока было мало и с каждым днем становилось меньше. Редкие счастливцы пользовались материнской грудью два-три месяца. Остальные все были искусственниками. А для борьбы с токсической диспепсией не было ничего более важного, чем хоть несколько капель женского молока. Вот они лежат – маленькие мученики, родившиеся для одних страданий. У того годовичка с приятным круглым личиком уже начался отек легких. Он хрипит и судорожно дергает руками с ярко-синими ногтями. Как скажу матери? Я каждый час делала уколы умирающей девочке. Эта пятимесячная дочка двадцатилетней матери-бытовички уже давно лежала здесь, в изоляторе, и каждая дежурная при передаче смены говорила: «Ну, эта, наверное, сегодня…»
А она все теплилась. Скелетик, обтянутый стариковской морщинистой кожей. А лицо… Лицо у этой девочки было такое, что ее прозвали Пиковой Дамой. Восьмидесятилетнее лицо, умное, насмешливое, ироническое. Как будто все-все было понятно ей, на короткий миг брошенной в нашу зону. В зону злобы и смерти. Я колола ее большим шприцем, а она не плакала. Только чуть покряхтывала и в упор смотрела на меня своими всеведущими старушечьими глазами. Умерла она перед самым рассветом, близко к тому рубежу, когда на безжизненном фоне белой ночи Эльгена начинают мелькать неясные розоватые блики. Мертвая – она опять стала младенцем. Разгладились морщины, закрылись глаза, преждевременно постигшие все тайны. Лежал изможденный мертвый ребенок."
https://bessmertnybarak.ru/article/krutoy_marshrut/
Рассказ одной из этих детей:
"Маму я увидела впервые, когда мне было три года. Я ей закричала:"Мама, забери меня отсюда, меня здесь бьют". Нам подчеркивали. что мы были ублюдками и недочеловеками. Нас купали на раскаленной плите. Выкупали одного , красного сваренного несваренного, живого неживого унесли . Я потеряла сознание, меня выходили в больнице, а моего друга Мишу не выходили. Он был маленький, слабенький"

[Dewar]

Экономика бедна, уровень жизни населения низок, когда люди не могут позволить себе даже поесть.